Когда, будучи
беременной, я начала подозревать, что на
самом деле может родиться девочка, то почти
стразу же выбрала ей имя. Лолита. На это
подвигло меня воспоминание об одном чудном
создании лет тринадцати с восхитительными
черными кудряшками в супер-короткой юбочке
и кокетливых черных гольфах выше колен,
несущем крохотный, какой-то полудетский
рюкзачок с надписью "Lolita". О моих
планах знали все, за исключением папочки.
Опасаясь его неадекватной реакции, я
подыскивала безопасный способ провернуть
все это дельце, в частности, хотела
предложить категоричное условие - если
родится мальчик - он может назвать его
совершенно любым именем, даже если я,
услышав его, начну плеваться. Ну и,
соответственно, наоборот. Я не боялась,
потому что мои подозрения стали больше
смахивать на уверенность после того, как на
четвертом (!) УЗИ я услышала то же, что и на
первом.
Когда моя
несостоявшаяся Лолита только появилась на
свет, врач поинтересовалась, как же девочку
будут звать. На мой ответ раздался дружный
хохот, будто я произнесла что-то типа "Просдоха".
Я обиделась еще крепче на этих извергов и
больше не разговаривала.
Когда стали
обмывать новорожденную, прозвучал тост: "За
Лолиту!" Надо было видеть глаза мужа...
Словом,
остался ребенок без какого-нибудь
завалящего имени. Все мои варианты
отметались без суда и следствия - папа ждал,
когда что-то ёкнет внутри. Я предложила
подождать, когда девочка научиться
говорить - вот пусть и скажет, как ее зовут.
Осложнялось дело лишь тем, что
зарегистрировать ребенка желательно хотя
бы до года.